Антидопинговая программа в теннисе
О спортивной науке, об умении увидеть новое и применить это в тренировочной практике, о тандеме ученый тренер в публикуемом интервью.
Корреспондент пресс-службы ФТР побеседовал с доктором педагогических наук, профессором Анной Петровной Скородумовой. Разговор шел о различных аспектах подготовки теннисистов, о спортивной науке и о том, как разработки ученых приводят к победным результатам на кортах.
- Анна Петровна, вы многие годы возглавляли комплексную научную группу сборных команд страны. Расскажите, пожалуйста, об основных функциях КНГ.
- Первое направление - это чисто исследовательская деятельность. Мы пишем темы, технические задания. Затем они проходят стадию утверждения. А мы продолжаем свою научно-исследовательскую работу далее.
В прошлом году было отправлено пять спортивных тем в РАН (Российская Академия наук - прим. ред.) То есть, вся наука теперь идет через РАН, а не через Минспорта, как было раньше. И мы с теннисной темой попали в эту пятерку, РАН утвердила. Это, что называется, просто для информации.
Что касается второй части нашей работы. Существует основа спортивной тренировки. Эта система разработана ещё Матвеевым, Платоновым. Мы же что-то доделываем, дорабатываем, уточняем. И на основе этого даем свои советы и рекомендации.
Пример из прошлого. Когда-то я дала совет Шамилю Тарпищеву, он, кстати, до сих пор об этом говорит. Тогда я ему предложила, коль у нас сборах может быть четыре тренировки в день, давай проводить их по направленности. Я ему рассказала о принципе спортивной тренировки, который лежит в основе того, что я предлагаю. Он выслушал, и сказал давай.
И мы были первыми, кто сделал эту направленность в тренировках. Так вот, Шамиль Анвярович до сих пор вспоминает об этом. Дело в том, что когда у тебя одна тренировка в течение дня, ты эту направленность не можешь сделать. Тарпищев в теннисе был первый и единственный, кто ввёл четыре тренировочных занятия в день.
Тогда был такой промежуток времени, когда я со своей наукой никому не нужна была. Я работала в лаборатории физиологии спортивной работоспособности, которой руководил создатель физиологии спорта Фарфель Владимир Соломонович , он пришёл из физиологии труда. Я работала у него в проблемной лаборатории старшим научным сотрудником. Но нам надо было на ком-то это все проверять. Я тоже играла в теннис и иногда бывала на сборах. Вот, теннисисты и гребцы, так получалось, что мы все время рядом оказывались. Соответственно, мы были знакомы.
И совершенно случайно я как-то встречаю одного из гребцов. Мы разговорились, я рассказала, чем занимаюсь. Сказала, что надо все это пробовать, но кого-то нужно найти. Он ответил, иди к Леониду Драчевскому - тренеру юниорской сборной по гребле. Тот выслушал и говорит: я тебе команду дам. Вот тебе четверка, пробуй на них. Мы попробовали, и у нас получилось. Он взял нас в юниорскую сборную. У нас опять получилось. Причём, получилось очень здорово.
Именно поэтому я тогда Шамилю Анвяровичу и начала говорить, спрашивать, а вот это будешь делать, а вот это надо? И он соглашался. То есть, то, что мы опробовали в гребле, мы начали применять в теннисе. А я пришла в теннис, к этому времени уже работая с тренером по гребле, который выиграл восьмёркой Олимпийские Игры. Он ввёл пять тренировок в день! В течении целой недели в таком режиме проводились занятия.
Понимаете, я же рассказывала им теорию. А они эту теорию перекладывали на свой лад. Дело в том, что кто-то может это внедрить, а кто-то нет. И он переложил. Есть такой принцип - постепенности и тенденции к максимальным нагрузкам. Ты должен эту максимальную нагрузку дать и обязательно выдержать. Потому что если не дашь, то ничего не получится. И эта максимальная нагрузка должна быть такой, чтобы не сорвать тренировочный процесс. Я на всех сборах им об этом рассказывала.
Плюс, на всех сборах мы ведём текущий контроль, смотрим их состояние. Я им рассказала, что это может быть часть занятия, может быть одно занятие, может быть тренировочный день. А он в гребле сделал тренировочный цикл. И это в то время было новаторство!
Когда я рассказала все это Тарпищеву, то поняла, что он заинтересовался. Знаете, бывают люди, которым рассказывать интересно, а бывает оттарабанил, как об стенку, и ушел. Шамиль как раз из первой категории. Например, всю аппаратуру мы пробовали на нем. Мы первые подвесили спорттестеры. Надо было наклеить три датчика. Но мы были тогда практическими нищими, поэтому зачищали спиртом, работали на зубной пасте, потому что у нее проводимость хорошая. Использовали клей обычный. Представляете, как исхитрялись? Шамиль попросил приклеить ему первым, потом уже сдались все и тоже стали просить.
И вот тогда-то Шамиль Анвярович ввёл четыре занятия в день. Одно до завтрака, два между завтраком и обедом, одно между обедом и ужином.
- Анна Петровна, а это какие были годы?
- Это был конец 70-х - начало 80-х.
Это называется комплексный контроль. Почему комплексный? Потому что ведётся контроль тренировочной работы, ведётся контроль соревновательной работы и ведётся контроль функционального состояния. И мы уже, на основе этих данных, тестирований, можем сказать тренеру, что если игрок вот это улучшит, то будет сильнее.
Понимаете, я никогда не говорю, что что-то плохо. А всегда говорю, что надо усилить дабы результат был лучше. И вот под это мы даем метод. Мы говорим как. Быстро или медленно, с разговором или с музыкой. Потому что есть время работы, время пауз, количество повторов, количество повторов в серии, между сериями и так далее.
- Это ведь готовая методология? С акцентами на тренировочных процессах, на питании и многом другом?
- Конечно, об этом и речь. Понимаете, я очень долго все это собирала. Они есть, но их надо собрать в одно целое. Например, этим пользовался Андрей Кузнецов. У него замечательный папа, который еще и замечательный тренер - Александр Кузнецов. Понимающий, толковый, грамотный. Отец точно знал, это можно давать, а это нельзя, потому что бедро вылетит. Он понимал, что надо бы ещё дать, но в таком случае возможна травма, в такие моменты он снижал нагрузки. Потом Андрей попал в другие руки, там ему дали другие нагрузки. Конечно, у него произошёл скачок, но потом все сдулось из-за травмы.
- Как бы вы могли оценить работу КНГ сборных командв прошлом году? Учитывая, что пандемия нарушила все планы.
- Во-первых, до марта были сборы. Мы успели на них как следует отработать. Это первое.
Второе. Мы не пропустили ни одного этапного обследования! Более того, так как некоторые спортсмены из других видов спорта отказались от этого, у нас появилась возможность обследовать ещё большее количество ребят. Так что здесь мы даже перевыполнили план.
Ещё были вебинары. Некоторые вела Ольга Жихарева, я принимала в них участие. Владимир Горелов организовал свой собственный вебинар. Он пригласил Вадима Гущина и Дмитрия Кабанова, это психологи. И вышло около 10 серий, была большая работа проделана. Я тоже вела некоторые вебинары. Так что работа не останавливалась.
- Интересно ваше профессиональное мнение. Как организму теннисистов выдержать такой рванный темп, который получился из-за пандемии. Турниры, потом долгая пауза, опять турниры, затем пауза и только в самом конце года возобновилась крупные соревнования.
- Знаете, есть такие братья Вовк. Олег Иванович и Сергей Иванович. Олег Иванович тоже работал на кафедре у Матвеева какое-то время. А теперь он ведет спортивную подготовку в Академии тенниса Александра Островского. Он был и в сборной команде, работал блестяще. Но, человеческие отношения сыграли свою роль. А его брат, Сергей Иванович сейчас заведует как раз кафедрой теоретико-методических основ физической культуры и спорта, которой в свое время заведовал Матвеев. И он у Матвеева защитил докторскую. И смысл его докторской как раз заключается в том, что происходит в организме спортсменов, которые долгое время не выступают. И, как правило, они выступают ещё лучше. Поэтому я спокойно отнеслась к такому режиму. Понимала, что ничего страшного.
Посмотрите, например на женщин, родивших, а потом вернувшихся на корт. Ким Клийстерс, Ольга Морозова ещё в Советском Союзе. После рождения ребёнка она блестяще играла! Что-то такое происходит в организме, что-то накапливается. Есть такой эффект запаздывающей трансформации. Это что-то похожее, только в большем масштабе. Но он работает на нескольких микроциклах. Ты набираешь, потом нужно сбавить и потом, через два-три микроцикла, ты выходишь на высокую работоспособность. А в случае с родившими теннисистками, ты набираешь годами, а потом у тебя перерыв. И вот такой эффект тоже происходит.
- А можно вас попросить вспомнить какие-нибудь примеры работы именно на турнирах?
- Ещё в советские времена Шамиль Анвярович все время просил, чтобы мы были рядом. Потому что какие-то вещи мы могли подсказать. Он сам это прекрасно понимал. Морозова, например, пошла ещё дальше. Я с ней ездила на все матчи Кубка Федерации. Не было ничего автоматизированно. Все писали вручную. Ночью я считала основные показатели. И была рада, что не в столбик считаю, а у меня уже есть калькулятор. И утром я все это отдавала Ольге. Она мне говорила: Представляешь, я так же чувствую. Но когда ты мне об этом говоришь, это придаёт уверенности. Я понимаю, что права.
Вот ещё история. 2002 год, финал Кубка Дэвиса. Шамиль Анвярович приходит ко мне и просит расписать все. У нас уже была тогда программа. Причем наша программа лучшая из существующих. Почему? Потому что мы расписываем каждое действие. Они только к этому подходили, а мы уже давно это фиксировали. Это справа, или слева, это линия или кросс, или обратный кросс, атакующее, защитное или контратакующее действие, и так далее. Вот это программа, о которой я говорю, я просила, чтобы мне выписывали все комбинации, которые приводят к чистому выигрышу и все, которые приводят к чистому проигрышу. И тогда выписала ему все. Написала и темп, в котором надо играть, потому что если играть в другом темпе, то ты не выиграешь. И все эти штучки Шамиль в Париже провернул! Мы выиграли.
- Спасибо, Анна Петровна, за интересный разговор. Мы желаем вам и вашим коллегам новых научных прорывов, которые обернутся новыми победами российских теннисистов.
Корреспондент пресс-службы ФТР побеседовал с доктором педагогических наук, профессором Анной Петровной Скородумовой. Разговор шел о различных аспектах подготовки теннисистов, о спортивной науке и о том, как разработки ученых приводят к победным результатам на кортах.
- Анна Петровна, вы многие годы возглавляли комплексную научную группу сборных команд страны. Расскажите, пожалуйста, об основных функциях КНГ.
- Первое направление - это чисто исследовательская деятельность. Мы пишем темы, технические задания. Затем они проходят стадию утверждения. А мы продолжаем свою научно-исследовательскую работу далее.
В прошлом году было отправлено пять спортивных тем в РАН (Российская Академия наук - прим. ред.) То есть, вся наука теперь идет через РАН, а не через Минспорта, как было раньше. И мы с теннисной темой попали в эту пятерку, РАН утвердила. Это, что называется, просто для информации.
Что касается второй части нашей работы. Существует основа спортивной тренировки. Эта система разработана ещё Матвеевым, Платоновым. Мы же что-то доделываем, дорабатываем, уточняем. И на основе этого даем свои советы и рекомендации.
Пример из прошлого. Когда-то я дала совет Шамилю Тарпищеву, он, кстати, до сих пор об этом говорит. Тогда я ему предложила, коль у нас сборах может быть четыре тренировки в день, давай проводить их по направленности. Я ему рассказала о принципе спортивной тренировки, который лежит в основе того, что я предлагаю. Он выслушал, и сказал давай.
И мы были первыми, кто сделал эту направленность в тренировках. Так вот, Шамиль Анвярович до сих пор вспоминает об этом. Дело в том, что когда у тебя одна тренировка в течение дня, ты эту направленность не можешь сделать. Тарпищев в теннисе был первый и единственный, кто ввёл четыре тренировочных занятия в день.
Тогда был такой промежуток времени, когда я со своей наукой никому не нужна была. Я работала в лаборатории физиологии спортивной работоспособности, которой руководил создатель физиологии спорта Фарфель Владимир Соломонович , он пришёл из физиологии труда. Я работала у него в проблемной лаборатории старшим научным сотрудником. Но нам надо было на ком-то это все проверять. Я тоже играла в теннис и иногда бывала на сборах. Вот, теннисисты и гребцы, так получалось, что мы все время рядом оказывались. Соответственно, мы были знакомы.
И совершенно случайно я как-то встречаю одного из гребцов. Мы разговорились, я рассказала, чем занимаюсь. Сказала, что надо все это пробовать, но кого-то нужно найти. Он ответил, иди к Леониду Драчевскому - тренеру юниорской сборной по гребле. Тот выслушал и говорит: я тебе команду дам. Вот тебе четверка, пробуй на них. Мы попробовали, и у нас получилось. Он взял нас в юниорскую сборную. У нас опять получилось. Причём, получилось очень здорово.
Именно поэтому я тогда Шамилю Анвяровичу и начала говорить, спрашивать, а вот это будешь делать, а вот это надо? И он соглашался. То есть, то, что мы опробовали в гребле, мы начали применять в теннисе. А я пришла в теннис, к этому времени уже работая с тренером по гребле, который выиграл восьмёркой Олимпийские Игры. Он ввёл пять тренировок в день! В течении целой недели в таком режиме проводились занятия.
Понимаете, я же рассказывала им теорию. А они эту теорию перекладывали на свой лад. Дело в том, что кто-то может это внедрить, а кто-то нет. И он переложил. Есть такой принцип - постепенности и тенденции к максимальным нагрузкам. Ты должен эту максимальную нагрузку дать и обязательно выдержать. Потому что если не дашь, то ничего не получится. И эта максимальная нагрузка должна быть такой, чтобы не сорвать тренировочный процесс. Я на всех сборах им об этом рассказывала.
Плюс, на всех сборах мы ведём текущий контроль, смотрим их состояние. Я им рассказала, что это может быть часть занятия, может быть одно занятие, может быть тренировочный день. А он в гребле сделал тренировочный цикл. И это в то время было новаторство!
Когда я рассказала все это Тарпищеву, то поняла, что он заинтересовался. Знаете, бывают люди, которым рассказывать интересно, а бывает оттарабанил, как об стенку, и ушел. Шамиль как раз из первой категории. Например, всю аппаратуру мы пробовали на нем. Мы первые подвесили спорттестеры. Надо было наклеить три датчика. Но мы были тогда практическими нищими, поэтому зачищали спиртом, работали на зубной пасте, потому что у нее проводимость хорошая. Использовали клей обычный. Представляете, как исхитрялись? Шамиль попросил приклеить ему первым, потом уже сдались все и тоже стали просить.
И вот тогда-то Шамиль Анвярович ввёл четыре занятия в день. Одно до завтрака, два между завтраком и обедом, одно между обедом и ужином.
- Анна Петровна, а это какие были годы?
- Это был конец 70-х - начало 80-х.
Это называется комплексный контроль. Почему комплексный? Потому что ведётся контроль тренировочной работы, ведётся контроль соревновательной работы и ведётся контроль функционального состояния. И мы уже, на основе этих данных, тестирований, можем сказать тренеру, что если игрок вот это улучшит, то будет сильнее.
Понимаете, я никогда не говорю, что что-то плохо. А всегда говорю, что надо усилить дабы результат был лучше. И вот под это мы даем метод. Мы говорим как. Быстро или медленно, с разговором или с музыкой. Потому что есть время работы, время пауз, количество повторов, количество повторов в серии, между сериями и так далее.
- Это ведь готовая методология? С акцентами на тренировочных процессах, на питании и многом другом?
- Конечно, об этом и речь. Понимаете, я очень долго все это собирала. Они есть, но их надо собрать в одно целое. Например, этим пользовался Андрей Кузнецов. У него замечательный папа, который еще и замечательный тренер - Александр Кузнецов. Понимающий, толковый, грамотный. Отец точно знал, это можно давать, а это нельзя, потому что бедро вылетит. Он понимал, что надо бы ещё дать, но в таком случае возможна травма, в такие моменты он снижал нагрузки. Потом Андрей попал в другие руки, там ему дали другие нагрузки. Конечно, у него произошёл скачок, но потом все сдулось из-за травмы.
- Как бы вы могли оценить работу КНГ сборных командв прошлом году? Учитывая, что пандемия нарушила все планы.
- Во-первых, до марта были сборы. Мы успели на них как следует отработать. Это первое.
Второе. Мы не пропустили ни одного этапного обследования! Более того, так как некоторые спортсмены из других видов спорта отказались от этого, у нас появилась возможность обследовать ещё большее количество ребят. Так что здесь мы даже перевыполнили план.
Ещё были вебинары. Некоторые вела Ольга Жихарева, я принимала в них участие. Владимир Горелов организовал свой собственный вебинар. Он пригласил Вадима Гущина и Дмитрия Кабанова, это психологи. И вышло около 10 серий, была большая работа проделана. Я тоже вела некоторые вебинары. Так что работа не останавливалась.
- Интересно ваше профессиональное мнение. Как организму теннисистов выдержать такой рванный темп, который получился из-за пандемии. Турниры, потом долгая пауза, опять турниры, затем пауза и только в самом конце года возобновилась крупные соревнования.
- Знаете, есть такие братья Вовк. Олег Иванович и Сергей Иванович. Олег Иванович тоже работал на кафедре у Матвеева какое-то время. А теперь он ведет спортивную подготовку в Академии тенниса Александра Островского. Он был и в сборной команде, работал блестяще. Но, человеческие отношения сыграли свою роль. А его брат, Сергей Иванович сейчас заведует как раз кафедрой теоретико-методических основ физической культуры и спорта, которой в свое время заведовал Матвеев. И он у Матвеева защитил докторскую. И смысл его докторской как раз заключается в том, что происходит в организме спортсменов, которые долгое время не выступают. И, как правило, они выступают ещё лучше. Поэтому я спокойно отнеслась к такому режиму. Понимала, что ничего страшного.
Посмотрите, например на женщин, родивших, а потом вернувшихся на корт. Ким Клийстерс, Ольга Морозова ещё в Советском Союзе. После рождения ребёнка она блестяще играла! Что-то такое происходит в организме, что-то накапливается. Есть такой эффект запаздывающей трансформации. Это что-то похожее, только в большем масштабе. Но он работает на нескольких микроциклах. Ты набираешь, потом нужно сбавить и потом, через два-три микроцикла, ты выходишь на высокую работоспособность. А в случае с родившими теннисистками, ты набираешь годами, а потом у тебя перерыв. И вот такой эффект тоже происходит.
- А можно вас попросить вспомнить какие-нибудь примеры работы именно на турнирах?
- Ещё в советские времена Шамиль Анвярович все время просил, чтобы мы были рядом. Потому что какие-то вещи мы могли подсказать. Он сам это прекрасно понимал. Морозова, например, пошла ещё дальше. Я с ней ездила на все матчи Кубка Федерации. Не было ничего автоматизированно. Все писали вручную. Ночью я считала основные показатели. И была рада, что не в столбик считаю, а у меня уже есть калькулятор. И утром я все это отдавала Ольге. Она мне говорила: Представляешь, я так же чувствую. Но когда ты мне об этом говоришь, это придаёт уверенности. Я понимаю, что права.
Вот ещё история. 2002 год, финал Кубка Дэвиса. Шамиль Анвярович приходит ко мне и просит расписать все. У нас уже была тогда программа. Причем наша программа лучшая из существующих. Почему? Потому что мы расписываем каждое действие. Они только к этому подходили, а мы уже давно это фиксировали. Это справа, или слева, это линия или кросс, или обратный кросс, атакующее, защитное или контратакующее действие, и так далее. Вот это программа, о которой я говорю, я просила, чтобы мне выписывали все комбинации, которые приводят к чистому выигрышу и все, которые приводят к чистому проигрышу. И тогда выписала ему все. Написала и темп, в котором надо играть, потому что если играть в другом темпе, то ты не выиграешь. И все эти штучки Шамиль в Париже провернул! Мы выиграли.
- Спасибо, Анна Петровна, за интересный разговор. Мы желаем вам и вашим коллегам новых научных прорывов, которые обернутся новыми победами российских теннисистов.