Антидопинговая программа в теннисе
2024 • Москва
Шамиль Тарпищев – о своей жизни и судьбе в теннисе, работе Федерации в новых реалиях и раскладах перед Олимпиадой. Часть 3
Предлагаем вашему вниманию вторую часть большого интервью.
Предлагаем вашему вниманию третью, финальную, часть большого интервью. Ознакомиться с первыми двумя частями можно по ссылке:
- Часть первая
- Часть вторая
- Скоро Олимпийские игры в Париже. Мы уже готовы или это пока сложный всё-таки вопрос?
- Не, ну мы всегда готовы (улыбается).
- Это стабильно.
- А если серьёзно говорить, у нас своя система в теннисе. Например, Уимблдон – первый турнир, который даёт очки на отбор на Олимпийские игры. У нас среди женщин были в 16-ти лучших двое, а у ребят – трое. Считайте, что они практически уже попали на Олимпийские игры, потому что этот турнир Большого шлема даёт очень много очков, а заканчивается этот отбор на Ролан Гарросе. После чего идёт общая система подсчёта очков, так что задел у нас уже очень хороший. Я думаю, что мы, как и всегда, попадём полным составом.
- Хочется в это верить. Мы уже поговорили про молодых звёзд, а как подготовить себя к окончанию карьеры? Как понять, что в жизни есть после спорта?
- Ну вы же прошли этот промежуток (улыбается).
- Хочу ваше мнение узнать.
- Я могу долго отвечать на этот вопрос, потому что тема интересная. Во-первых, кто у нас не сложился как игрок, благополучно учатся в американских вузах (более 600 человек) и играют за колледжи. Это реально очень распространённая тема.
А, во-вторых, есть ещё один фактор, почему ни один теннисист, закончивший карьеру, не пропал. Почему? Вид спорта такой, который всё время тебя приучает к тому, что «надо», «должен», «обязан», например, мяч летит, хочешь-не хочешь, а ты должен добежать.
- Терпеть и работать.
- То есть, ты всё время чего-то достигаешь: ты должен достать мяч, обыграть соперника. Просто отстояться в сторонке ты не можешь, как в некоторых видах спорта, во всяком случае у тебя нет передыха. Ты всё время борешься с самим собой, соперником, мячом, так ты и приобретаешь эти самые «надо», «должен», «обязан», которые не дадут тебе пропасть по завершении карьеры.
Правда, есть одна проблема. Теннис – эгоцентричный вид спорта, и у каждого игрока есть своё «Я», крепкое «Я», которое тоже воспитывается с каждым ударом по мячу, и, когда заканчивается спортивная деятельность, то, естественно, спортсменам нужно от двух до пяти лет, чтобы перестроиться, и осознать, что он не сдался, а просто режим постоянной готовности со знаменитыми «надо», «должен», «обязан» перенаправлены в новое русло.
Опять же, если взять основную массу игроков, они все учатся. Взять того же Даниила Медведева. Он вообще отличник был всю жизнь, но, конечно, учиться так, как Медведев не каждый может, но во всяком случае заканчивают ВУЗы.
А, в-третьих, мы тоже как Федерация предлагаем варианты для развития: вы стали вице-президентом Федерации, Евгений Кафельников стал вице-президентом Федерации.
Николай Давыденко, Надежда Петрова, Михаил Южный, Андрей Чесноков, Андрей Ольховский, Игорь Куницын – все они стали тренерами и передают свой профессиональный опыт следующему поколению. Я реально не могу даже сказать, кто не нашёл своего места.
И ветеранам, завершившим карьеру, мы платим стипендию, поэтому здесь тоже можно, наверное, сказать, что сложно, но никто не потерян.
- Шамиль Анвярович, помимо того, что вы руководитель, вы ещё и отец, лично знакома с вашими потрясающими детьми. Расскажите, пожалуйста, какой вы папа. Эту сторону, я думаю, мало кто знает.
- Иногда о себе очень сложно говорить…
- Я вижу, как вы заботитесь о дочке, сыновья у вас уже всё-таки взрослые. Вообще вы больше строгий или добрый папа?
- Во-первых, я татарин, и у татар есть почитание семьи. Так что, наверное, это генетически сложившийся порядок.
Но с позиции отцовства, если взять теннис, то я помогаю через тренеров, как бы воспитываю мастерство ребёнка, вникая в процесс через тренера, а не напрямую. Я считаю, что неправильно родителям тренировать своего ребенка: у родителей возникает жалость, а у ребёнка – аллергия от того, что его всё время учат. Но важно направлять, есть такое понимание, что в спорте, что в жизни. Общаться и делать так, чтобы ребёнок воспринимал, что ты говоришь.
Я вообще думал, что буду хорошим детским тренером, потому что дети шли ко мне на контакт. Вообще это один из важных показателей: если ребёнок не идёт к тренеру, меняйте специалиста, потому что ребёнок же не виноват, что тренер не нашёл с ним общий язык.
В принципе, со взрослыми так же, когда я вёл Кубок Дэвиса или Кубок Федерации и понимал, что нет восприятия, что не нахожу контакта с игроком, то есть он не будет делать то, что мне нужно, значит моя задача – подвести человека таким образом, чтобы он считал так же, как и я, просто сам нёс эту пальму первенства в коммуникации, а не я. Тогда он будет делать всё, чего мне и хотелось, и работать профессионально от А до Я.
Эти факторы, наверное, и есть перенос в теннис из жизни, которые всегда пытался соблюдать. Меня часто спрашивали, мол, как ты в теннисе 20 лет и тебя ещё не сняли. Я говорю: «Меня не сняли потому, что теннис никогда никому нужен не был в те времена». А сейчас, когда меня спрашивают про достояние и что я считаю главным успехом в теннисе, я отмечаю: «Считаю главным достоянием то, что мы прожили в теннисе со мной жизнь что не было ни одного видимо скандала в нашем виде спорта». А это всё как раз терпение и те психологические моменты, которые мы обсуждаем.
- Если всё-таки возвращаться к отцовству, вы сразу знали, что ваши дети пойдут в теннис? Например, я своих детей не хотела отдавать в теннис…
- Моя работа, вся жизнь, проходит на спортивной площадке, поэтому, куда я детей брал с собой в субботу, в воскресенье? Правильно – на теннисную площадку, у нас же нет выходных, субботы и воскресенья – это рабочие дни, все финалы соревнований проходят в эти дни.
Если взять Алину, то она у меня начала заниматься фигурным катанием для того, чтобы на коньках стоять, плаванием – это для жизни надо, так что ходила на три вида спорта, включая теннис. И она сама выбрала теннис, сказав: «Я пойду с папой на теннис». И что меня очень порадовало, у неё сразу было сумасшедшее чувство мяча. Если она захочет играть, будем помогать ей, потому что есть за счёт чего играть.
- А характером она в вас?
- Характер жёстче, чем у меня.
- В маму, то есть?
- Да (улыбается). Но сам факт, что это был её выбор, не мой. А я уже тогда начал делать так, чтобы напрямую не влиять на процессы, а через того, кого уговаривал или просил стать тренером.
- Нельзя не спросить ваше мнение о двух молодых игроках, которых сейчас обсуждает весь мир, – это Ига Швёнтек и Карлос Алькарас. Что думаете о них?
- Можно сделать лирическое отступление?
- Конечно.
- Во-первых, я вспоминаю, когда Рафа Надаль стал чемпионом Испании по молодёжи. Его дядя тогда позвонил в Федерацию тенниса Испании и спросил: «Кто стал величайшим профессионалом, став чемпионом по юниорам в Испании в таком же возрасте, как Рафа?». Ответ получил. Вы представьте Испанию, где в теннис играют на уроках физкультуры, то есть почти все. А ответ такой, что всего два теннисиста, выигравших в юном возрасте, по итогу стали великими профессионалами – это Алекс Корретха и Надаль. Но где остальные? Что в спорте происходит: рано достигает результата тот, кто ранее физически развился.
Талантливые в этом возрасте, если отстают от природы собственных физических качеств и возможностей, оказываются на второстепенных ролях. А, если играют с теми людьми, которые физически развиты, они больше художники, творцы. Это отвечая на ваш вопрос про наших звёзд и к Алькарасу и Швёнтек.
Ига Швёнтек мне нравится, потому что есть голова на месте – это от природы, так же, как у вас, Анастасия. Есть те, которых не учишь, а сами играют правильно. Это дано и Швёнтек именно такая. Но Швёнтек ещё научили играть тактически грамотно, она в разных точках играет одинаково хорошо, у неё меньше зависимости от соперников.
У всех есть удобные и неудобные соперники. Например, у Марата Сафина был Фабрис Санторо, у Веры Звонарёвой – Саманта Стосур, потому что стили игры не совпадали.
У Маши Шараповой неудобный соперник – это Серена, она один раз выиграла у неё. Но почему она не могла найти других вариантов? Потому что Шарапова сама по себе небыстрая и играла за счёт мощи игры. Серена сильнее и надёжнее бьёт и арсенала у Шараповой нет другого, чтобы её обыграть.
Поэтому вопрос игры зависит и от тактики, а что это такое? Каждый спортсмен играет в свой любимый теннис. Он выходит на корт и этот теннис не приносит успеха, значит у этого человека должен быть запасной вариант, что он может сыграть в любой другой теннис, который принесет успех. Но тут уже важно и техническое оснащение, этому надо научить планомерно, чем мы тут три года занимаемся в экспериментальной группе.
Я могу так сказать, что Алькарас очень быстрый и тактически хорошо обученный, но у меня есть опасения насчёт его травматизма. И второе, мне непонятно, почему его начинает лихорадить во время длительных матчей. Тут был матч, где у него судороги начались, то есть не рука или нога, а вообще всё тело. Так что в его случае покажет время. А Швёнтек будет играть в своём стиле и долго будет в элите тенниса.
Опять же сложности становления той же Андреевой – это время роста. У детей у каждого оно своё. Допустим, я вырос на 18 сантиметров за год между 10 и 11 классом. Дочь моя сейчас выросла на 12 и некоторые качества-то уходят с ростом. Резко вырос – стал медленный, а в теннисе и быстрота, и выносливость должны быть на одинаково высоком уровне. Потом надо смотреть, как нервная система себя поведёт. Поэтому я бы не торопился безоговорочно делать выводы. Вот сколько 20-летних выстрелило в позапрошлом году? Человек 15-20 было, а сейчас осталось 5-6. Нельзя перетренировывать. В спорте есть такое понятие: «Лучше не добрать, чем перебрать», важно очень тщательно относиться к возрастным изменениям, связанными с периодами роста, потому что каждый человек имеет свой объем нагрузки. Один может в год выполнить 700 часов тренировочного объёма, а другой – 1 300 и эффект будет одинаковый, но это уже искусство тренера.
- Вы сейчас перечислили огромное количество игроков. У них у всех разный стиль. Если бы вы сейчас начинали играть в теннис, какой стиль бы выбрали? Какой вам ближе?
- У меня был универсальный стиль, я играл цепко на задней линии, опять-таки меня слёта не учили играть, потом приходилось играть и совершенствоваться.
- Джокович тогда вам ближе всего.
- Да, Джокович мне и нравится больше всего, объективно. Его стиль игры меня прельщает, я бы в такой теннис пытался играть.
- Шамиль Анвярович, какие вообще дальнейшие планы?
- Планы розовые – кресты берёзовые (улыбается). Если сил хватит, я бы ещё на один цикл остался, потому что я сейчас разрабатываю новую систему тренировок, связанную с тренировкой через психотипы. Имена называть сейчас не буду, назову вид спорта – хоккей. Мне попались в руки одни документы, в которых рассказывается, как выбирают людей на определённые игровые позиции. На хоккейной площадке в этих документах было 16 позиций, на которых игрок может стоять. И в шесть лет уже по психотипу на это место подыскивают игрока и на это место тренируют.
- Это секретное оружие, которое вы готовите?
- Я бы не сказал, что секретное. Я считаю, это правильно. Представьте себе по психотипу у вас попадается игрок с подвижной и слабой нервной системой. Игровик, который не любит монотонную работу. И дать ему каждый день по 100 раз набивать мяч об стенку – он просто бросит теннис и всё. А если его научить в начале слёта играть, а не с задней линии? Потом, когда научишь с задней играть, в силу своего характера, что он не терпит розыгрыша, он полезет вперёд, он сеточник, но, если вначале научишь играть с задней линии, а потом слёта, он всё равно на задней линии будет играть, потому что он лучше это будет уметь.
Психология сейчас в спорте выходит на ведущую позицию. В теннисе можно выделить, на мой взгляд, шесть разных групп психотипов и выстроить для них подходящую систему обучения. И эффект будет лучше, потому что ты изнутри маленького человечка вытаскиваешь все его достоинства и знаешь уже все вещи, которые он не сможет никогда сделать, и через это выстраиваешь тренировочный процесс. И на выходе ты получаешь более совершенного спортсмена, который будет творит чудеса получше, чем Джокович. Но если шесть групп параллельно неисполнимо вести чисто в финансовом плане, потому что это очень дорого, но три – вполне реально, что мы частично уже делаем в экспериментальной группе.
Полную версию видеоинтервью смотрите по ссылке: YouTube.com
Предлагаем вашему вниманию третью, финальную, часть большого интервью. Ознакомиться с первыми двумя частями можно по ссылке:
- Часть первая
- Часть вторая
- Скоро Олимпийские игры в Париже. Мы уже готовы или это пока сложный всё-таки вопрос?
- Не, ну мы всегда готовы (улыбается).
- Это стабильно.
- А если серьёзно говорить, у нас своя система в теннисе. Например, Уимблдон – первый турнир, который даёт очки на отбор на Олимпийские игры. У нас среди женщин были в 16-ти лучших двое, а у ребят – трое. Считайте, что они практически уже попали на Олимпийские игры, потому что этот турнир Большого шлема даёт очень много очков, а заканчивается этот отбор на Ролан Гарросе. После чего идёт общая система подсчёта очков, так что задел у нас уже очень хороший. Я думаю, что мы, как и всегда, попадём полным составом.
- Хочется в это верить. Мы уже поговорили про молодых звёзд, а как подготовить себя к окончанию карьеры? Как понять, что в жизни есть после спорта?
- Ну вы же прошли этот промежуток (улыбается).
- Хочу ваше мнение узнать.
- Я могу долго отвечать на этот вопрос, потому что тема интересная. Во-первых, кто у нас не сложился как игрок, благополучно учатся в американских вузах (более 600 человек) и играют за колледжи. Это реально очень распространённая тема.
А, во-вторых, есть ещё один фактор, почему ни один теннисист, закончивший карьеру, не пропал. Почему? Вид спорта такой, который всё время тебя приучает к тому, что «надо», «должен», «обязан», например, мяч летит, хочешь-не хочешь, а ты должен добежать.
- Терпеть и работать.
- То есть, ты всё время чего-то достигаешь: ты должен достать мяч, обыграть соперника. Просто отстояться в сторонке ты не можешь, как в некоторых видах спорта, во всяком случае у тебя нет передыха. Ты всё время борешься с самим собой, соперником, мячом, так ты и приобретаешь эти самые «надо», «должен», «обязан», которые не дадут тебе пропасть по завершении карьеры.
Правда, есть одна проблема. Теннис – эгоцентричный вид спорта, и у каждого игрока есть своё «Я», крепкое «Я», которое тоже воспитывается с каждым ударом по мячу, и, когда заканчивается спортивная деятельность, то, естественно, спортсменам нужно от двух до пяти лет, чтобы перестроиться, и осознать, что он не сдался, а просто режим постоянной готовности со знаменитыми «надо», «должен», «обязан» перенаправлены в новое русло.
Опять же, если взять основную массу игроков, они все учатся. Взять того же Даниила Медведева. Он вообще отличник был всю жизнь, но, конечно, учиться так, как Медведев не каждый может, но во всяком случае заканчивают ВУЗы.
А, в-третьих, мы тоже как Федерация предлагаем варианты для развития: вы стали вице-президентом Федерации, Евгений Кафельников стал вице-президентом Федерации.
Николай Давыденко, Надежда Петрова, Михаил Южный, Андрей Чесноков, Андрей Ольховский, Игорь Куницын – все они стали тренерами и передают свой профессиональный опыт следующему поколению. Я реально не могу даже сказать, кто не нашёл своего места.
И ветеранам, завершившим карьеру, мы платим стипендию, поэтому здесь тоже можно, наверное, сказать, что сложно, но никто не потерян.
- Шамиль Анвярович, помимо того, что вы руководитель, вы ещё и отец, лично знакома с вашими потрясающими детьми. Расскажите, пожалуйста, какой вы папа. Эту сторону, я думаю, мало кто знает.
- Иногда о себе очень сложно говорить…
- Я вижу, как вы заботитесь о дочке, сыновья у вас уже всё-таки взрослые. Вообще вы больше строгий или добрый папа?
- Во-первых, я татарин, и у татар есть почитание семьи. Так что, наверное, это генетически сложившийся порядок.
Но с позиции отцовства, если взять теннис, то я помогаю через тренеров, как бы воспитываю мастерство ребёнка, вникая в процесс через тренера, а не напрямую. Я считаю, что неправильно родителям тренировать своего ребенка: у родителей возникает жалость, а у ребёнка – аллергия от того, что его всё время учат. Но важно направлять, есть такое понимание, что в спорте, что в жизни. Общаться и делать так, чтобы ребёнок воспринимал, что ты говоришь.
Я вообще думал, что буду хорошим детским тренером, потому что дети шли ко мне на контакт. Вообще это один из важных показателей: если ребёнок не идёт к тренеру, меняйте специалиста, потому что ребёнок же не виноват, что тренер не нашёл с ним общий язык.
В принципе, со взрослыми так же, когда я вёл Кубок Дэвиса или Кубок Федерации и понимал, что нет восприятия, что не нахожу контакта с игроком, то есть он не будет делать то, что мне нужно, значит моя задача – подвести человека таким образом, чтобы он считал так же, как и я, просто сам нёс эту пальму первенства в коммуникации, а не я. Тогда он будет делать всё, чего мне и хотелось, и работать профессионально от А до Я.
Эти факторы, наверное, и есть перенос в теннис из жизни, которые всегда пытался соблюдать. Меня часто спрашивали, мол, как ты в теннисе 20 лет и тебя ещё не сняли. Я говорю: «Меня не сняли потому, что теннис никогда никому нужен не был в те времена». А сейчас, когда меня спрашивают про достояние и что я считаю главным успехом в теннисе, я отмечаю: «Считаю главным достоянием то, что мы прожили в теннисе со мной жизнь что не было ни одного видимо скандала в нашем виде спорта». А это всё как раз терпение и те психологические моменты, которые мы обсуждаем.
- Если всё-таки возвращаться к отцовству, вы сразу знали, что ваши дети пойдут в теннис? Например, я своих детей не хотела отдавать в теннис…
- Моя работа, вся жизнь, проходит на спортивной площадке, поэтому, куда я детей брал с собой в субботу, в воскресенье? Правильно – на теннисную площадку, у нас же нет выходных, субботы и воскресенья – это рабочие дни, все финалы соревнований проходят в эти дни.
Если взять Алину, то она у меня начала заниматься фигурным катанием для того, чтобы на коньках стоять, плаванием – это для жизни надо, так что ходила на три вида спорта, включая теннис. И она сама выбрала теннис, сказав: «Я пойду с папой на теннис». И что меня очень порадовало, у неё сразу было сумасшедшее чувство мяча. Если она захочет играть, будем помогать ей, потому что есть за счёт чего играть.
- А характером она в вас?
- Характер жёстче, чем у меня.
- В маму, то есть?
- Да (улыбается). Но сам факт, что это был её выбор, не мой. А я уже тогда начал делать так, чтобы напрямую не влиять на процессы, а через того, кого уговаривал или просил стать тренером.
- Нельзя не спросить ваше мнение о двух молодых игроках, которых сейчас обсуждает весь мир, – это Ига Швёнтек и Карлос Алькарас. Что думаете о них?
- Можно сделать лирическое отступление?
- Конечно.
- Во-первых, я вспоминаю, когда Рафа Надаль стал чемпионом Испании по молодёжи. Его дядя тогда позвонил в Федерацию тенниса Испании и спросил: «Кто стал величайшим профессионалом, став чемпионом по юниорам в Испании в таком же возрасте, как Рафа?». Ответ получил. Вы представьте Испанию, где в теннис играют на уроках физкультуры, то есть почти все. А ответ такой, что всего два теннисиста, выигравших в юном возрасте, по итогу стали великими профессионалами – это Алекс Корретха и Надаль. Но где остальные? Что в спорте происходит: рано достигает результата тот, кто ранее физически развился.
Талантливые в этом возрасте, если отстают от природы собственных физических качеств и возможностей, оказываются на второстепенных ролях. А, если играют с теми людьми, которые физически развиты, они больше художники, творцы. Это отвечая на ваш вопрос про наших звёзд и к Алькарасу и Швёнтек.
Ига Швёнтек мне нравится, потому что есть голова на месте – это от природы, так же, как у вас, Анастасия. Есть те, которых не учишь, а сами играют правильно. Это дано и Швёнтек именно такая. Но Швёнтек ещё научили играть тактически грамотно, она в разных точках играет одинаково хорошо, у неё меньше зависимости от соперников.
У всех есть удобные и неудобные соперники. Например, у Марата Сафина был Фабрис Санторо, у Веры Звонарёвой – Саманта Стосур, потому что стили игры не совпадали.
У Маши Шараповой неудобный соперник – это Серена, она один раз выиграла у неё. Но почему она не могла найти других вариантов? Потому что Шарапова сама по себе небыстрая и играла за счёт мощи игры. Серена сильнее и надёжнее бьёт и арсенала у Шараповой нет другого, чтобы её обыграть.
Поэтому вопрос игры зависит и от тактики, а что это такое? Каждый спортсмен играет в свой любимый теннис. Он выходит на корт и этот теннис не приносит успеха, значит у этого человека должен быть запасной вариант, что он может сыграть в любой другой теннис, который принесет успех. Но тут уже важно и техническое оснащение, этому надо научить планомерно, чем мы тут три года занимаемся в экспериментальной группе.
Я могу так сказать, что Алькарас очень быстрый и тактически хорошо обученный, но у меня есть опасения насчёт его травматизма. И второе, мне непонятно, почему его начинает лихорадить во время длительных матчей. Тут был матч, где у него судороги начались, то есть не рука или нога, а вообще всё тело. Так что в его случае покажет время. А Швёнтек будет играть в своём стиле и долго будет в элите тенниса.
Опять же сложности становления той же Андреевой – это время роста. У детей у каждого оно своё. Допустим, я вырос на 18 сантиметров за год между 10 и 11 классом. Дочь моя сейчас выросла на 12 и некоторые качества-то уходят с ростом. Резко вырос – стал медленный, а в теннисе и быстрота, и выносливость должны быть на одинаково высоком уровне. Потом надо смотреть, как нервная система себя поведёт. Поэтому я бы не торопился безоговорочно делать выводы. Вот сколько 20-летних выстрелило в позапрошлом году? Человек 15-20 было, а сейчас осталось 5-6. Нельзя перетренировывать. В спорте есть такое понятие: «Лучше не добрать, чем перебрать», важно очень тщательно относиться к возрастным изменениям, связанными с периодами роста, потому что каждый человек имеет свой объем нагрузки. Один может в год выполнить 700 часов тренировочного объёма, а другой – 1 300 и эффект будет одинаковый, но это уже искусство тренера.
- Вы сейчас перечислили огромное количество игроков. У них у всех разный стиль. Если бы вы сейчас начинали играть в теннис, какой стиль бы выбрали? Какой вам ближе?
- У меня был универсальный стиль, я играл цепко на задней линии, опять-таки меня слёта не учили играть, потом приходилось играть и совершенствоваться.
- Джокович тогда вам ближе всего.
- Да, Джокович мне и нравится больше всего, объективно. Его стиль игры меня прельщает, я бы в такой теннис пытался играть.
- Шамиль Анвярович, какие вообще дальнейшие планы?
- Планы розовые – кресты берёзовые (улыбается). Если сил хватит, я бы ещё на один цикл остался, потому что я сейчас разрабатываю новую систему тренировок, связанную с тренировкой через психотипы. Имена называть сейчас не буду, назову вид спорта – хоккей. Мне попались в руки одни документы, в которых рассказывается, как выбирают людей на определённые игровые позиции. На хоккейной площадке в этих документах было 16 позиций, на которых игрок может стоять. И в шесть лет уже по психотипу на это место подыскивают игрока и на это место тренируют.
- Это секретное оружие, которое вы готовите?
- Я бы не сказал, что секретное. Я считаю, это правильно. Представьте себе по психотипу у вас попадается игрок с подвижной и слабой нервной системой. Игровик, который не любит монотонную работу. И дать ему каждый день по 100 раз набивать мяч об стенку – он просто бросит теннис и всё. А если его научить в начале слёта играть, а не с задней линии? Потом, когда научишь с задней играть, в силу своего характера, что он не терпит розыгрыша, он полезет вперёд, он сеточник, но, если вначале научишь играть с задней линии, а потом слёта, он всё равно на задней линии будет играть, потому что он лучше это будет уметь.
Психология сейчас в спорте выходит на ведущую позицию. В теннисе можно выделить, на мой взгляд, шесть разных групп психотипов и выстроить для них подходящую систему обучения. И эффект будет лучше, потому что ты изнутри маленького человечка вытаскиваешь все его достоинства и знаешь уже все вещи, которые он не сможет никогда сделать, и через это выстраиваешь тренировочный процесс. И на выходе ты получаешь более совершенного спортсмена, который будет творит чудеса получше, чем Джокович. Но если шесть групп параллельно неисполнимо вести чисто в финансовом плане, потому что это очень дорого, но три – вполне реально, что мы частично уже делаем в экспериментальной группе.
Полную версию видеоинтервью смотрите по ссылке: YouTube.com
